Мифы народов мира

www.mythology.ru: сайт Дениса Морозова

Одиссея. Песнь пятнадцатая.

ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ

 

 

            Тою порой в Лакедемон широкоравнинный достигла

            Зевсова дочь, чтоб Лаэртова внука, ему об Итаке

            Милой Напомня, понудить скорей возвратиться в отцовский

            Дом; и она там нашла Телемаха с возлюбленным сыном

[5]     Нестора, спящих в сенях Менелаева славного дома.

            Сладостным сном побежденный, лежал Писистраг неподвижно.

            Полон тревоги был сон Одиссеева сына: во мраке

            Ночи божественной он об отце помышлял и крушился.

            Близко к нему подошедши, богиня Афина сказала:

[10]    "Сын Одиссеев, напрасно так долго в чужой стороне ты

            Медлишь, наследье отца благородного бросив на жертву

            Дерзких грабителей, жрущих твое беспощадно; расхитят

            Всё, и без пользы останется путь, совершенный тобою.

            Встань; пусть немедля отъезд Менелай, вызыватель в сраженье,

[15]    Вам учредит, чтоб еще без порока застать Пенелопу

            Мог ты: ее и отец уж и братья вступить понуждают

            В брак с Евримахом; числом и богатством подарков он прочих

            Всех женихов превзошел и приносит дары беспрестанно.

            Могут легко и твое там похитить добро; ты довольно

[20]    Знаешь, как женщина сердцем изменчива: в новый вступая

            Брак, лишь для нового мужа она помышляет устроить

            Дом, но о детях от первого брака, о прежнем умершем

            Муже не думает, даже и словом его не помянет.

            В дом возвратяся, там все, что твое, поручи особливо

[25]    Самой надежной из ваших рабынь, чтоб хранила, покуда

            Боги тебе самому не укажут достойной супруги.

            Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:

            Выбрав отважнейших в шайке своей, женихи им велели,

            Между Итакой и Замом крутым притаяся в засаде,

[30]    Злую погибель тебе на возвратном пути приготовить.

            Я же того не дозволю; и прежде могила поглотит

            Многих из них, беззаконно твое дострянье губящих;

            Ты ж, с кораблем от обоих держась островов в отдаленье,

            Мимо их ночью пройди; благовеющий ветер попутный

[35]    Бог благосклонный, тебя берегущий, пошлет за тобою.

            Но, подошед к каменисто-высокому брегу Итаки,

            В город со всеми людьми отпусти свой корабль быстроходный;

            Сам же останься на бреге и после поди к свинопасу,

            Главному там над свиными стадами смотрителю; верный

[40]    Твой он слуга; у него ты ночуешь; его же с известьем

            В город пошлешь к Пенелопе разумной, дабы объявил ей

            Он, что в отчизну из Пилоса ты невредим возвратился".

            Кончив, богиня Паллада на светлый Олимп возвратилась.

            Тут от покойного сна пробудил Телемах Писистрата,

[45]    Пяткой толкнувши его и сказавши ему: "Пробудися,

            Несторов сын Писистрат; и коней громозвучнокопытных

            В нашу скорее впряги колесницу; в дорогу пора нам".

            Несторов сын благородный ответствовал так Телемаху:

            "Сын Одиссеев, хотя и спешишь ты отъездом, но в путь нам

[50]    Темною ночью пускаться не должно; рассвет недалеко.

            Должно притом подождать, чтоб Атрид благородный, метатель

            Славный копья, Менелай, положив в колесницу подарки

            Мне и тебе, отпустил нас с прощальным приветливым словом:

            Сладостно гостю, простившись с хозяином дома, о нежной

[55]    Ласке, с какою он был угощен, вспоминать ежедневно".

            Так он сказал. Воссияла с небес златотронная Эос.

            К ним тут пришел .Менелай, вызыватель в сраженье, поднявшись

            С ложа от светлокудрявой супруги, прекрасной Елены.

            Сын Одиссеев, его подходящего видя, поспешно

[60]    Тело блестящее чистым хитоном облек и широкой

            Мантией крепкие плечи, герой многославный, украсил;

            Встретив в дверях Менелая и ставши с ним рядом, сказал он,

            Сын Одиссеев, подобный богам Телемах благородный:

            "Царь многославный, Атрид, богоизбранный пастырь народов,

[65]    В милую землю отцов мне теперь возвратиться позволь ты;

            Сердце мое несказанно по доме семейном тоскует".

            Кончил. Ему отвечал Менелай, вызыватель в сраженье:

            "Сын Одиссеев, тебя здесь удерживать боле не буду,

            Если так сильно домой ты желаешь. И сам не одобрю

[70]    Я гостелюбца, который безмерною лаской безмерно

            Людям скучает: во всем наблюдать нам умеренность должно;

            Худо, если мы гостя, который хотел бы остаться,

            Нудим в дорогу, а гостя, в дорогу спешащего, держим:

            Будь с остающимся ласков, приветно простись с уходящим.

[75]    Но подожди, Телемах, чтоб в твою колесницу подарки

            Я уложил, их тебе показав, и чтоб также рабыне

            Сытный вам завтрак велел на отъезд во дворце приготовить:

            Честь, похвала и услада хозяину, если гостей он,

            Едущих в дальнюю землю, насыщенных в путь отпускает.

[80]    Если ж ты хочешь Аргос посетить и объехать Элладу, -

            Сам я тебе проводник; дай коней лишь запрячь в колесницу;

            Многих людей города покажу я: никто не откажет

            Нам в угощенье, везде и подарок обычный получим:

            Иль дорогой меднолитный треножник, иль чашу, иль крепких

[85]    Мулов чету, иль сосуд золотой двоеручный". Атриду

            Так, отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:

            "Царь многославный, Атрид, богоизбранный пастырь народов,

            Должно прямым мне скорей возвратиться путем - без надзора

            Дом и богатства мои, отправлялся в путь, я оставил;

[90]    Может, пока за отцом я божественным буду скитаться,

            Там приключится беда иль похитится что дорогое".

            Царь Менелай, вызыватель в сраженье, при этом ответе

            Тотчас Елене, супруге своей, и домашним рабыням

            Завтрак велел для гостей на отъезд во дворце приготовить.

[95]    Близко к Атриду тогда подошел Этеон, сын Воэфов,

            Только что вставший с постели: он жил от царя недалеко.

            Царь повелел Этеону огонь разложить и немедля

            Мяса изжарить; и тот повеленье с покорностью принял.

            Сам же в чертог кладовой благовонный сошел по ступеням

[100]   Царь, не один, но с Еленой и с сыном своим Мегапентом;

            Вшед в благовонный чертог кладовой, где хранились богатства,

            Выбрал Атрид там двуярусный кубок, потом Мегапенту

            Сыну кратеру велел сребролитную взять; а Елена

            К тем подошла запертым на замок сундукам, где лежало

[105]   Множество пестрых, узорчатых платьев ее рукоделья.

            Стала Елена, богиня меж смертными, пестрые платья

            Все разбирать и шитьем богатейшее, блеском как солнце

            Яркое, выбрала; было оно там на самом исподе

            Спрятано. Кончив, они по дворцу к Телемаху навстречу

[110]   Вместе пошли; Менелай златовласый сказал: "Благородный

            Сын Одиссеев, желанное сердцем твоим возвращенье

            В дом твой тебе да устроит супруг громоогненный Геры!

            Я же из многих сокровищ, которыми здесь обладаю,

            Самое редкое выбрал тебе на прощальный подарок;

[115]   Дам пировую кратеру богатую; эта кратера

            Вся из сребра, но края золотые, искусной работы

            Бога Гефеста; ее подарил мне Федим благородный,

            Царь сидонян, в то время, когда, возвращаясь в отчизну,

            В доме его я гостил, и ее от меня ты получишь".

[120]   C сими словами вручил Телемаху двуярусный кубок

            Сын благородный Атреев; кратеру работы Гефеста

            Подал, пришедши, ему Мегапент, Менелаев могучий

            Сын, сребролитную. Светло-образная, с пестрым пришедши

            Платьем, Елена его позвала и, сказала: "Одежду

[125]   Эту, дитя мое милое, выбрала я, чтоб меня ты

            Помнил, чтоб этой, мной сшитой одеждой на брачном веселом

            Пире невесту украсил свою; а дотоль пусть у милой

            Матери будет храниться она; ты ж теперь возвратися

            С сердцем веселым в Итаку, в отеческий дом многославный".

[130]   Кончив, одежду она подала; благодарно он принял.

            Тут осторожно дары уложил Писистрат в колесничный

            Короб, с большим удивленьем все порознь сперва осмотревши.

            Всех в пировую палату повел Менелай златовласый;

            Там поместились они по порядку на креслах и стульях.

[135]   Тут принесла на лохани серебряной руки умыть им

            Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня;

            Гладкий потом пододвинула стол; на него положила

            Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса

            Выданным ею охотно, чтоб было для всех угощенье;

[140]   Мясо на части разрезал и подал гостям сын Воэфов;

            Кубки златые наполнил вином Мегапент многославный;

            Подняли руки они к приготовленной пище; когда же

            Был удовольствован голод их сладким питьем и едою,

            Сын Одиссеев и Несторов сын Писистрат привязали

[145]   К дышлу коней и, в богатую ставши свою колесницу,

            Выехать в ней со двора через звонкий готовились портик.

            Вышел за ними Атрид Менелай златовласый, держащий

            В правой руке драгоценный, вином благовонным налитый

            Кубок, чтоб их на дорогу почтить возлияньем прощальным;

[150]   Стал впереди он коней и, вина отхлебнувши, воскликнул:

            "Радуйтесь, дети, и Нестору, пестуну многих народов,

            Мой отвезите поклон; как отец, был ко мне благосклонен

            В те времена он, когда мы сражалися в Трое, ахейцы".

            Сын Одиссеев возлюбленный так отвечал Менелаю:

[155]   "Нестору все, что о нем ты сказал нам, Зевесов питомец,

            Мы перескажем, прибывши к нему. О, когда б, возвратяся

            В дом мой, в Итаку, и я мог отцу моему Одиссею

            Так же сказать, как любовно меня угощал ты, как много

            Разных привез я сокровищ, тобою в подарок мне данных!"

[160]   Кончил; и в это мгновение справа орел темнокрылый

            Шумно поднялся, большого домашнего белого гуся

            В сильных когтях со двора унеся; и толпою вся дворня

            С криком бежала за хищником; он, подлетев к колеснице,

            Мимо коней прошумел и ударился вправо. При этом.

[165]   Виде у всех предвещанием радостным сердце взыграло.

            Несторов сын, Писистрат благородный, сказал Менелаю:

            "Царь Менелай, повелитель людей, для кого, изъясни нам,

            Знаменье это Кронион послал, для тебя ли, для нас ли?"

            Так он спросил; и, Арея любимец, задумался бодрый

[170]   Царь Менелай, чтоб ответ несомнительный дать Писистрату.

            Длиннопокровная слово его упредила Елена:

            "Слушайте то, что скажу вам, что мне всемогущие боги

            В сердце вложили и что, утверждаю я, сбудется верно.

            Так же, как этого белого гуся, вскормленного дома,

[175]   Сильный похитил орел, прилетевший с горы, где родился

            Сам и где вывел могучих орлят, так, скитавшийся долго,

            В дом возвратясь, Одиссей отомстит; но, быть может, уже он

            Дома; и смерть женихам неизбежную в мыслях готовит".

            Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:

[180]   "Если то Геры супруг, громоносный Кронион, позволит,

            Буду, тебя поминая, тебе я как богу молиться".

            Так отвечав ей, он сильным ударил бичом; понеслися

            Быстро по улицам города в поле широкое кони.

            Целый день мчалися кони, тряся колесничное дышло.

[185]   Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.

            Путники прибыли в Феру, где сын Орсилоха, Алфеем

            Светлым рожденного, дом свой имел Диоклес благородный;

            Дав у себя им ночлег, Диоклес угостил их радушно.

            Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

[190]   Путники, снова в свою колесницу блестящую ставши,

            Быстро на ней со двора через портик помчалися звонкий,

            Часто коней погоняя, и кони скакали охотно.

            Скоро достигли они до великого Пилоса града.

            Сын Одиссеев сказал Писистрату, к нему обратяся:

[195]   "Можешь ли, Несторов сын, обещанье мне дать, что исполнишь

            Просьбу мою? Мы гостями друг другу считаемся с давних

            Лет по наследству любви от отцов; мы ровесники; этот

            Путь, совершенный вдвоем, неразрывнее дружбой связал нас.

            Друг, не минуй моего корабля; но позволь мне остаться

[200]   Там, чтоб отец твой меня в изъявленье любви не принудил

            В доме промедлить своем - возвратиться безмерно спешу я".

            Так он сказал; Писистрат колебался рассудком и сердцем,

            Думая, как бы свое обещанье исполнить; обдумав

            Все, напоследок уверился он, что удобнее будет

[205]   Звонкокопытных коней обратить к кораблю и к морскому

            Брегу. Вступя на корабль, положил на корме он подарки:

            Золото, платье и все, чем Атрид одарил Телемаха.

            После, его понуждая, он бросил крылатое слово:

            "Медлить не должно; все люди твои собрались; уезжайте

[210]   Прежде, пока, возвратяся домой, не успел обо всем я

            Старцу отцу рассказать; убежден я рассудком и сердцем

            (Зная упрямство его), что тебя он не пустит, что сам он

            Вслед за тобой с приглашеньем сюда прибежит и отсюда,

            Верно, один не воротится, так он упорствовать будет".

[215]   Кончив, бичом он погнал долгогривых коней и помчался

            В город пилийцев и славного города скоро достигнул.

            К спутникам тут обратяся, сказал Телемах благородный:

            "Братья, скорей корабля чернобокого снасти устройте,

            Все соберитесь потом на корабль, и отправимся в путь свой".

[220]   То повеление было гребцами исполнено скоро;

            Все на корабль собралися и сели на лавках у весел.

            Тою порой Телемах приносил на корме корабельной

            Жертву богине Палладе; к нему подошел, он увидел,

            Странник. Убийство свершив, он покинул Аргос и скитался;

[225]   Был прорицатель; породу же вел от Мелампа, который

            Некогда в Пилосе жил овцеводном. В роскошных палатах

            Между пилийцев Меламп обитал, отличаясь богатством:

            Был он потом принужден убежать из отчизны в иную

            Землю, гонимый надменным Нелеем, из смертных сильнейшим

[230]   Мужем, который его всем богатством, пока продолжался

            Круг годовой, обладал, между тем как в Филаковом доме

            В тяжких оковах, в глубокой темнице был жестоко мучим

            Он за Нелееву дочь, погруженный в слепое безумство,

            Душу его омрачившее силою страшных Эриний.

[235]   Керы, однако, избегнул и громкомычащих коров он

            В Пилос угнал из Филакии. Там, отомстивши за злое

            Дело герою Нелею, желанную к брату родному

            В дом проводил он супругу, потом удалился в иную

            Землю, в Аргос многоконный, где был предназначен судьбою

[240]   Жить, многочисленным там обладая народом аргивян.

            В брак там вступив, поселился он в пышноустроенном доме;

            Двух он имел сыновей: Антифата и Мантия, славных

            Силой. Родил Антифат Оиклея отважного. Сыном

            Был Оиклеевым Амфиарай, волнователь народов,

[245]   Милый эгидодержавцу Зевесу и сыну Латоны;

            Но до порога дней старых ему не судили достигнуть

            Боги: он в Фивах погиб златолюбия женского жертвой.

            Были его сыновья Алкмеон с Амфилохом. Мелампов

            Младший сын Мантий родил Полифейда пророка и Клита.

[250]   Клита похитила, светлой его красотою пленяся, Златопрестольная

            Эос, чтоб был он причислен к бессмертным.

            Силу пророчества гордому дав Аполлон Полифейду,

            Сделал его знаменитым меж смертных, когда уж не стало

            Амфиарая; но он в Гипересию жить, раздраженный

[255]   Против отца, перешел; и, живя там, пророчил всем людям.

            Тот же странник, которого сын Одиссеев увидел,

            Был Полифейдов сын, называвшийся Феоклименом;

            Он Телемаху, Афине тогда приносившему жертву,

            С просьбой к нему обратившися, бросил крылатое слово:

[260]   "Друг, я с тобой, совершающим жертву, встречаясь, твоею

            Жертвой тебя, и твоим божеством, и твоей головою,

            Также и жизнью сопутников верных твоих умоляю:

            Мне на вопрос отвечай, ничего от меня не скрывая,

            Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь?"

[265]   Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

            "Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать:

            Я из Итаки; отцом же моим Одиссей богоравный

            Некогда был; но теперь он погибелью горькой постигнут;

            Спутников верных созвав, в корабле чернобоком за ним я,

[270]   Долго отсутственным, странствую, вести о нем собирая".

            Феоклимен богоравный ответствовал внуку Лаэрта:

            "Странствую также и я - знаменитый был мною в отчизне

            Муж умерщвлен; в многоконном Аргосе он много оставил

            Сродников ближних и братьев, могучих в народе ахейском;

[275]   Гибель и мстящую Керу от них опасаяся встретить,

            Я убежал; меж людей бесприютно скитаться удел мой.

            Ты ж, умоляю богами, скитальца прими на корабль свой,

            Иначе будет мне смерть: я преследуем сильно их злобой".

            Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

[280]   "Друг, я тебя на корабль мой принять соглашаюсь охотно.

            Едем; и в доме у нас с гостелюбием будешь ты принят".

            Так он сказал и, копье медноострое взяв у пришельца,

            Подле перил корабельных его положил на помосте.

            Сам же, вступив на корабль, оплывающий темное море,

[285]   Сел у кормы корабельной, с собою там сесть пригласивши

            Феоклимена. Гребцы той порой отвязали канаты.

            Бодрых гребцов возбуждая, велел Телемах им немедля

            Снасти убрать, и, ему повинуясь, сосновую мачту

            Подняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,

[290]   В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;

            Белый потом привязали ремнями плетеными парус;

            Тут светлоокая Зевсова дочь им послала попутный,

            Зыби эфира пронзающий ветер, чтоб темносоленой

            Бездною моря корабль их бежал, не встречая преграды.

[295]   Круны и Халкис они светловодный уже миновали;

            Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.

            Феу корабль, провожаемый Зевсовым ветром, оставив

            Сзади, прошел и священную область эпеян Элиду.

            Острые тут острова Телемах в отдаленье увидел.

[300]   Плыл он туда, размышляя, погибнет ли там, иль спасется.

            Тою порой Одиссей с свинопасом божественным пищу

            Ели вечернюю, с ними и все пастухи вечеряли.

            Свой удовольствовав голод обильно-роскошной едою,

            Так им сказал Одиссей (он хотел испытать, благосклонно ль

[305]   Сердце Евмея к нему, пригласит ли его он остаться

            В хижине с ним, иль его отошлет неприязненно в город):

            "Слушай, мой добрый Евмей, и послушайте все вы: намерен

            Завтра поутру я в город идти, чтоб сбирать подаянье

            Там от людей и чтоб вашего хлеба не есть вам в убыток.

[310]   Дай мне, хозяин, совет и вели, чтоб дорогу мне в город

            Кто указал. Я по улицам буду бродить, и, конечно,

            Кто-нибудь даст мне вина иль краюшку мне вынесет хлеба;

            В дом многославный царя Одиссея пришедши, скажу там

            Людям, что добрые вести о нем я принес Пенелопе.

[315]   Также пойду и к ее женихам многобуйным; уж верно

            Мне, так роскошно пируя, они не откажут в подаче.

            Я же и сам быть могу им на всякую службу пригоден;

            Ведать ты должен и выслушай то, что скажу: благодатен

            Эрмий ко мне был, богов благовестник, который всем смертным

[320]   Людям успех, красоту и великую славу дарует;

            Мало найдется таких, кто б со мною поспорил в искусстве

            Скоро огонь разводить, и сухие дрова для варенья

            "Пищи колоть, и вино подносить, и разрезывать мясо,

            Словом, во всем, что обязанность низких на службе у знатных".

[325]   С гневом на то отвечал ты, Евмей, свинопас богоравный:

            "Стыдно тебе, чужеземец; как мог ты такие дозволить

            Странные мысли себе? Ты своей головы не жалеешь,

            В город сбираясь идти к женихам беззаконным, которых

            Буйство, бесстыдство и хищность дошли до железного неба:

[330]   Там не тебе, друг, чета им рабы подчиненные служат;

            Нет! Но проворные, в платьях богатых, в красивых хитонах,

            Юноши светлокудрявые, каждый красавец - такие

            Служат рабы им; и много на гладко-блестящих столах там

            Хлеба, и мяса, и кубков с вином благовонным. Останься

[335]   Лучше у нас. Никому ты, конечно, меж нами не будешь

            В тягость: ни мне, ни товарищам, вместе со мною живущим.

            После ж, когда возвратится возлюбленный сын Одиссеев,

            Ты от него и хитон и другую одежду получишь;

            Будешь им также и в сердцем желанную землю отправлен".

[340]   Голос возвысив, ему отвечал сын Лаэртов: "Да будешь,

            Добрый хозяин мой, ты и великому Зевсу владыке

            Столь же любезен, как страннику мне, о котором с такою

            Лаской печешься! Несносно бездомное странствие; тяжкой

            Мучит заботой во всякое время голодный желудок

[345]   Бедных, которым бродить суждено по земле без приюта.

            Здесь я охотно дождусь Телемаха, а ты расскажи мне

            Все, что о славной в женах Одиссеевой матери знаешь,

            Все, что с отцом, на пороге оставленном старости, было -

            Если еще Гелиосовым блеском они веселятся;

[350]   Или уж нет их, и оба они уж в Аидовом доме?"

            Сыну Лаэртову так отвечал свинопас богоравный:

            "Все по порядку тебе расскажу, ничего не скрывая:

            Жив благородный Лаэрт, но всечасно Зевеса он молит

            Дома, чтоб душу его он исторгнул из дряхлого тела;

[355]   Горько он плачет о долго-отсутственном сыне, лишившись

            Доброй, разумной и сердцем избранной супруги, которой

            Смерть преждевременно в дряхлость его погрузила: о милом

            Сыне крушась неутешно и сетуя, с светлою жизнью

            Рано рассталась она. Да не встретит никто из любимых

[360]   Мною и мне оказавших любовь столь печальной кончины!

            Я же, покуда ее сокрушенная жизнь продолжалась,

            В город к ней часто ходил, чтоб ее навестить, поелику

            Был я в ребячестве с дочерью доброй царицы, Клименой,

            Самою младшею между другими, воспитан; я с нею

[365]   Рос и, почти как она, был любим в их семействе; когда же

            Мы до желанного возраста младости зрелой достигли,

            Выдали замуж в Самосе ее, взяв большие подарки.

            Был награжден я красивой хламидой и новым хитоном,

            Также для ног получил и сандалии; после царица

[370]   В поле к стадам отослала меня и со мной дружелюбней

            Прежнего стала. Но все миновалось. Блаженные боги

            Щедро, однако, успехом прилежный мой труд наградили;

            Им я кормлюсь, да и добрых людей угощать мне возможно.

            Но от моей госпожи ничего уж веселого ныне

[375]   Мне не бывает, ни словом, ни делом, с тех пор как вломились,

            В дом наш грабители: нам же, рабам, иногда так утешно

            Было б ее навестить, про себя ей все высказать, сведать

            Все про нее и, за царским столом отобедав, с подачей

            Весело в поле домой на вседневный свой труд возвратиться".

[380]   Кончил; ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

            "Чудно! Так в детстве еще ты, Евмей свинопас, из отчизны

            В землю далекую был увезен от родителей милых?

            Все мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая:

            Город ли тот, населенный обильно людьми, был разрушен,

[385]   Где твой отец и твоя благородная мать находились,

            Или, оставшись у стада быков и баранов один, ты

            Схвачен морским был разбойником; он же тебя здесь и продал

            Мужу тому, от него дорогую потребовав цену?"-

            "Друг, - отвечал свинопас богоравный, людей повелитель,-

[390]   Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно;

            Слушай, в молчании сладко-душистым вином утешаясь;

            Ночи теперь бесконечны, есть время для сна, и довольно

            Времени будет для нашей радушной беседы; не нужно

            Рано ложиться в постелю нам: сон неумеренный вреден.

            Все же другие, кого побуждает желанье, пусть идут

[395]   Спать, чтоб при первых лучах восходящей Денницы на паству

            В поле, позавтракав дома, с господскими выйти свиньями;

            Мы на просторе здесь двое, вином и едой веселяся,

            Память минувших печалей веселым о них разговором

[400]   В сердце пробудим: о прошлых бедах поминает охотно

            Муж, испытавший их много и долго бродивший на свете.

            Я же о том, что желаешь ты знать, расскажу откровенно.

            Есть (вероятно, ты ведаешь) остров, по имени Сира,

            Выше Ортигии, где поворот совершает свой солнце;

[405]   Он необильно людьми населен, но удобен для жизни,

            Тучен, приволен стадам, виноградом богат и пшеницей:

            Там никогда не бывает губящего голода; люди

            Там никакой не страшатся заразы; напротив, когда там

            Хилая старость объемлет одно поколенье живущих,

[410]   Лук свой серебряный взяв, Аполлон с Артемидой нисходят

            Тайно, чтоб тихой стрелой безболезненно смерть посылать им.

            Два есть на острове города, каждый с своею отдельной

            Областью; был же владельцем обоих родитель мой Ктесий,

            Сын Орменонов, бессмертным подобный. Случилось, что в Сиру

[415]   Прибыли хитрые гости морей, финикийские люди,

            Мелочи всякой привезши в своем корабле чернобоком.

            В доме ж отцовом рабыня жила финикийская, станом

            Стройная, редкой красы, в рукодельях искусная женских.

            Душу ее обольстить удалось финикийцам коварным:

[420]   Мыла она, невдали корабля их, белье; тут один с ней,

            Тайно в любви сочетался - любовь же всегда в заблужденье

            Женщин, и самых невинных своим поведением, вводит.

            Кто и откуда она, у рабыни спросил обольститель?

            Дом указав своего господина, она отвечала:

[425]   "Я уроженица меднобогатого града Сидона:

            Там мой отец Арибант знаменит был великим богатством;

            Силой морские разбойники, злые тафийцы схватили

            Шедшую с поля меня и сюда увезли на продажу

            Мужу тому, от него дорогую потребовав цену".

[430]   Ей отвечая, сказал финикиец, ее обольститель:

            "Будешь, конечно, ты рада в отчизну свою возвратиться

            С нами; опять там увидишь и мать и отца в их блестящем

            Доме: они же, мы ведаем, живы и славны богатством".

            Выслушав то, что сказал он, ему отвечала рабыня:

[435]   "Я бы на все согласилась охотно, когда б, мореходцы,

            Вы поклялися в отчизну меня отвезти без обиды".

            Так отвечала рабыня; и те поклялися; когда же

            Все поклялися они и клятву свою совершили,

            К ним обратяся, рабыня крылатое бросила слово:

[440]   "Будем теперь осторожны; молчите; из вас никоторый

            Слова не молви со мной, где меня бы ему ни случилось

            Встретить, на улице ль подле колодца ль, чтоб кто господину,

            Нас подсмотрев, на меня не донес: раздраженный, меня он

            В цепи велит заключить, да и вам приготовит погибель.

[445]   Скуйте ж язык свой; окончите торг поскорей, и когда вы

            В путь изготовитесь, нужным запасом корабль нагрузивши,

            В доме царевом меня обо всем "звестите немедля;

            Золота, сколько мне под руки там попадется, возьму я;

            Будет при том от меня вам еще и особый подарок:

[450]   Знать вы должны, что смотрю я за сыном царя малолетним;

            Мальчик смышленый; со мною гулять из дворца он вседневно

            Ходит; я с ним на корабль ваш приду: за великую цену

            Этот товар продадите вы людям иного языка".

            Так им сказавши, она возвратилась в палаты царевы.

[455]   Те же, год целый оставшись на острове нашем, прилежно

            Свой крутобокий корабль нагружали, торгуя, товаром;

            Но когда изготовился в путь нагруженный корабль их,

            Ими был вестник о том к финикийской рабыне отправлен;

            В дом он отца моего дорогое принес ожерелье:

[460]   Крупный электрон, оправленный в золото с чудным искусством;

            Тем ожерельем моя благородная мать и рабыни

            Все любовались; оно по рукам их ходило, и цену

            Разную все предлагали. А он, по условию, молча

            Ей головою кивнул и потом на корабль возвратился.

[465]   Из дому, за руку взявши меня, поспешила со мною

            Выйти она; проходя же палату, где множеством кубков

            Стол был уставлен для царских вельмож, приглашенных к обеду

            (Были в то время они на совете в собранье народном),

            Три двоеручных сосуда проворно она, их под платьем

[470]   Скрыв, унесла; я за нею пошел, ничего не размысля.

            Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.

            Пристани славной, поспешно идя, наконец, мы достигли:

            Там, оплыватель морей, ожидал нас корабль финикийский;

            Все собрались на корабль, и пошел он дорогою влажной,

[475]   Взяв нас, меня и ее, и Зевес ниспослал нам попутный

            Ветер; шесть суток и денно и нощно мы по морю плыли.

            Но на седьмой день, как то предназначено было Зевесом,

            Вдруг Артемида изменницу быстрой убила стрелою:

            Мертвая на пол она корабельный упала морскою

[480]   Курицей - рыбам ее и морским тюленям на съеденье

            Бросили в море; а я там остался один, сокрушенный.

            Волны и ветер попутный корабль принесли наш в Итаку;

            Здесь я Лаэртом на деньги его был у хищников куплен.

            Так я Итаку впервые своими глазами увидел".

[485]   Выслушав повесть, Евмею сказал Одиссей богоравный:

            "Добрый Евмей, несказанно всю душу мою ты растрогал,

            Мне повествуя, какие с тобою беды приключились;

            С горем, однако, и радость тебе ниспослал многодарный

            Зевс, проводивший тебя, претерпевшего много, в жилище

[490]   Кроткого мужа, который тебя и поит здесь и кормит

            С нежной заботой; и жизнь ты проводишь веселую; мне же

            Участь не та - без приюта брожу меж людей земнородных".

            Так говоря о былых временах, напоследок и сами

[495]   В сон погрузились они, но на малое время; был краток

            Сон их: взошла светлотронная Эос. В то время у брега,

            Снасти убрав, Телемаховы спутники мачту спустили,

            Быстро к причалу на веслах корабль привели и, закинув

            Якорный камень, надежным канатом корабль утвердили у брега;

            Сами же, вышед на брег, поражаемый шумно волною,

[500]   Вкусный обед приготовили с сладким вином пурпуровым.

            Свой удовольствовав голод питьем и роскошной едою,

            Так мореходцам сказал рассудительный сын Одиссеев:

            "В город на веслах теперь отведите корабль чернобокий;

            Сам же я в поле пойду навестить пастухов и порядком

[505]   Все осмотреть там; а вечером в город пешком возвращуся;

            Завтра ж, друзья, в благодарность за ваше сопутствие, вас я

            В дом наш со мной отобедать и выпить вина приглашаю".

            Феоклимен богоравный тогда вопросил Телемаха:

            "Сын мой, куда же пойти присоветуешь мне ты? К какому

[510]   Жителю горно-суровой Итаки мне в дом обратиться?

            Или прямою дорогою в ваш дом пойти к Пенелопе?" -

            "Феоклимен, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -

            В прежнее время тебя, не задумавшись, прямо бы в дом свой

            Я пригласил: мы тебя угостили б как должно; теперь же

[515]   Худо там будет тебе без меня; ты увидеть не можешь

            Матери милой; она, на глаза женихам не желая

            Часто являться, сидит наверху за тканьем одиноко;

            Но одного я из них назову, он доступнее прочих:

            То Евримах благородный, Полибия умного сын; на него же

[520]   Смотрит в Итаке народ, как на бога, с почтеньем великим.

            Он, без сомнения, лучший меж ними; усердней других он

            С матерью брака, чтоб место занять Одиссеево, ищет;

            Но лишь единый в эфире живущий Зевес Олимпиец

[525]   Ведает, что им судьбой предназначено - брак иль погибель? "

            Кончил; и в это мгновение справа поднялся огромный

            Сокол, посол Аполлонов, с пронзительным криком; в когтях он

            Дикого голубя мчал и ощипывал; перья упали

            Между Лаэртовым внуком и судном его быстроходным.

            Феоклимен, то увидя, отвел от других Телемаха,

[530]   За руку взял, и по имени назвал, и шепотом молвил:

            "Знай, Телемах, не без воли Зевеса поднялся тот сокол

            Справа; я вещую птицу, его рассмотрев, угадал в нем.

            Царственней вашего царского рода не может в Итаке

            Быть никакой; навсегда вам владычество там сохранится".

[535]   Феоклимену ответствовал сын Одиссеев разумный:

            "Если твое предсказание, гость чужеземный, свершится,

            Будешь от нас угощен ты как друг и дарами осыпан

            Так изобильно, что каждый, с кем встретишься, счастью такому

            Будет дивиться". Потом он сказал, обратяся к Пирею:

[540]   "Клитиев сын, благородный Пирей, из товарищей, в Пилос

            Вместе со мною ходивших, ты самый ко мне был усердный.

            Будь же таков и теперь, пригласи моего чужеземца

            В дом свой, и пусть там живет он, покуда я сам не приду к вам".

            Выслушав, так отвечал Телемаху Пирей копьевержец:

[545]   "Сделаю все, и сколь долго бы в доме моем он ни прожил.

            Буду его угощать, и ни в чем он отказа не встретит".

            Кончил Пирей и, вступив на корабль, приказал, чтоб немедля

            Люди взошли на него и причальный канат отвязали.

            Люди, взошед на корабль, поместились на лавках у весел.

[550]   Тут, в золотые сандалии сын Одиссеев обувши

            Ноги, свое боевое копье, заощренное медью,

            С палубы взял; а гребцы отвязали канат и на веслах

            К городу поплыли, судно отчалив, как то повелел им

            Сын Одиссеев, подобный богам, Телемах благородный.

[555]   Сын Одиссеев тем временем шел и пришел напоследок

            К дому, где множество было в закутах свиней и где с ними,

            Сторож их, спал свинопас, Одиссеев слуга неизменный.