Мифы народов мира

 

 

CLXXXV

 

                        Карл новый сон узрел за первым вслед.

                        Он в Ахене своем, пред ним медведь:

                        На цепь двойную им посажен зверь,

                        А тридцать подбегают от Арденн

                        И говорят на языке людей:

                        «Снимите, государь, с медведя цепь.

                        Не по закону взят он вами в плен.

                        Мы родича не отдадим на смерть».

                        Но из дворца проворный пес приспел,

                        Схватился с самым сильным из зверей

                        И покатился с ним по мураве.

                        Жестокий бой меж ними закипел,

                        Но Карл не знает, кто одержит верх.

                        Все это ангел дал ему узреть,

                        Но спит король – проснуться мочи нет.[107 - Толкование второго вещего сна (более туманного): на защиту первого медведя (Ганелона) встают тридцать его родичей, из них самый сильный (ст. 2564) – Пинабель, но против них выступает проворный пес (Тьерри), и между ним и медведем завязывается схватка с неясным исходом (ср. ст. 718—735).]

 

 

 

CLXXXVI

 

                        Марсилий возвратился в Сарагосу.

                        В тени оливы с лошади сошел он,

                        Свой меч, шишак и панцирь слугам отдал,

                        Обезображен, на траве простерся.

                        Лишился правой он руки по локоть,

                        Лежит без чувств, теряет крови много.

                        Вопит его супруга Брамимонда,

                        Над ним рыдает и от скорби стонет.

                        Вопят с ней двадцать тысяч царедворцев,

                        Клянут владыку Франции жестоко.

                        Стоял там Аполлен, их идол, в гроте.

                        Они к нему бегут, его поносят:

                        «За что ты, злобный бог, нас опозорил

                        И короля на поруганье бросил?

                        Ты верных слуг вознаграждаешь плохо».

                        Они сорвали с идола корону,

                        Потом его подвесили к колонне,

                        Потом свалили и топтали долго,

                        Пока он не распался на кусочки.

                        Карбункул с Тервагана ими сорван,

                        А Магомет повален в ров глубокий.

                        Его там псы грызут и свиньи гложут.

 

 

 

CLXXXVII

 

                        Король Марсилий вновь пришел в сознанье.

                        Снести себя велит он слугам в спальню,

                        Где свод и стены роспись украшает.

                        Его супруга Брамимонда плачет,

                        Рвет волосы, зовет себя несчастной,

                        В отчаянии громко восклицает:

                        «О Сарагоса, стольный град арабов,

                        Твой славный властелин тобой утрачен!

                        Изменники и трусы боги наши:

                        Покинут ими он на поле брани.

                        Спасти нас лишь эмир[108 - Эмир – Балиган.] отныне властен.

                        Позор ему, коль он за нас не встанет,

                        Не сломит этих христиан бесстрашных.

                        Пышнобородый Карл, их император,

                        Всегда был сумасброден и отважен:

                        От битвы сроду он не уклонялся.

                        Жаль, что убить его – не в силах наших».

 

 

 

CLXXXVIII

 

                        Великий император и король[109 - Здесь начинается «эпизод с Балиганом» – особая часть поэмы, добавленная к ней во время Первого крестового похода, на рубеже XI—XII вв.]

                        Семь долгих лет в Испании провел,

                        В ней взял все города, все замки снес,

                        Марсилия поверг в испуг большой.

                        Войны еще не минул первый год,

                        Как в Вавилон[110 - Вавилон. – Под этим названием разумеется не древний Вавилон (в Месопотамии), а Каир (Новый Вавилон) в Египте, резиденция султанов из династии Фатимидов (с 972 г.).] Марсилий шлет послов.

                        Там был эмиром Балиган седой.

                        Вергилия с Гомером старше он[111 - Баснословная старость Балигана означает не его дряхлость, а почтенность. Стих любопытен и как свидетельство некоторой книжной учености жонглера, знакомого с именами античных поэтов.].

                        Писал король, чтоб спас эмир его,

                        А если тот на помощь не придет,

                        Он отречется от своих богов,

                        И перейдет в святой Христов закон,

                        И с Карлом дело кончит мировой.

                        Войска эмир собрать не сразу смог,

                        – Ведь сорок стран он держит под рукой.

                        Он долго снаряжал могучий флот

                        – Галер и барж огромное число.

                        Александрия[112 - Александрия. – Владения Балигана находились в Египте.] – порт его морской.

                        Там выждал он прибытья всех судов.

                        Лишь в мае, первой летнею порой,

                        Он отплыл во главе своих полков.

 

 

 

CLXXXIX

 

                        Языческие полчища несметны.

                        Гребут они, по ветру парус держат.

                        На мачтах и на самых верхних реях

                        Карбункулы и фонари алеют,[113 - В средние века было распространено мнение, что драгоценные камни по ночам светятся. См., например, сербский эпос.]

                        Залито море их слепящим светом,

                        И в полночь вид его великолепен.

                        Вот впереди встает испанский берег.

                        От судовых огней он весь зарделся.

                        К Марсилию о том пришло известье.

                        Аой!

 

 

 

CXC

 

                        Флот Балигана не встает на отдых,

                        Из моря входит разом в пресноводье,

                        Минует и Марбризу и Марброзу[114 - Марбриза и Марброза (первые имена) – неизвестны.],

                        По Эбро вверх плывет без остановки.

                        Карбункулам и фонарям нет счета.

                        Озарена слепящим светом полночь.

                        К утру суда достигли Сарагосы.

                        Аой!

 

 

 

CXCI

 

                        Сияет день, и солнце взор слепит.

                        На берег сходит Балиган с ладьи.

                        Направо от него – Эспанели.

                        Семнадцать королей идут за ним,

                        А герцогов и графов счесть нет сил.

                        Под лавром, на густой траве, в тени

                        Ковер парчовый, цветом бел, лежит.

                        Слоновой кости трон на нем стоит.

                        Воссел на трон языческий эмир.

                        Вкруг трона встать велит он остальным.

                        Все слушают, а он им говорит:

                        «Вот что скажу я, ленники мои!

                        Отныне Карл, французов властелин,

                        Куска не съест, коль мы не разрешим.

                        Испанию войной он разорил.

                        Во Францию ему приду я мстить.

                        Не дам ему вздохнуть, покуда жив.

                        Коль не захочет сдаться, он погиб».

                        И снял перчатку с правой он руки.

 

 

 

CXCII

 

                        Эмир сказал – и слово сдержит он:

                        За все блага, что создал в мире бог,

                        На Ахен не отменит он поход.

                        Соратники одобрили его.

                        К себе двоих баронов он зовет:

                        Один был Кларифан, Кларьен – другой[115 - Кларифан и Кларьен – парные имена, очевидно, вымышленные.].

                        «На свет родил вас Мальтрайен-король.

                        Он встарь бывал не раз моим послом.

                        Скачите в Сарагосу во всю мочь,

                        Марсилию скажите: прибыл флот,

                        С французами схватиться я готов,

                        Коль с ними встречусь, будет бой жесток.

                        Я дам мою перчатку вам с собой,

                        Ему наденьте на руку ее,[116 - Горькая насмешка: у Марсилия правой кисти уже нет. Впрочем, может быть, это традиционное выражение, не имеющее реального смысла.]

                        Вручите жезл вот этот золотой.

                        Пусть утвердиться он в правах придет,

                        И на французов гряну я войной.

                        Коль Карл передо мною не падет,

                        Коль не отринет он Христов закон,

                        Корону я с него сшибу мечом».

                        Арабы молвят: «Мудр у нас сеньер».

 

 

 

CXCIII

 

                        «Бароны, в путь! – воскликнул Балиган.

                        – Жезл и перчатку я вручаю вам[117 - При дворе Балигана господствуют те же рыцарские обычаи, что и у французов.]».

                        Послы в ответ: «Мы едем, государь».

                        Они поспешно в Сарагосу мчат,

                        Минуют десять врат и три моста,

                        По улицам летят меж горожан,

                        Но в верхний город въехали едва,

                        Как слышат стон и вопли у дворца.

                        Там собралась язычников толпа,

                        Рыдают все, клянут богов, кричат:

                        «Да сгинут Магомет, и Терваган,

                        И Аполлен, что погубили нас.

                        Куда деваться нам, куда бежать?

                        Постигли нас беда и вечный срам.

                        Наш властелин Марсилий жив едва:

                        Кисть правую отсек ему Роланд.

                        Пал белокурый Журфалей вчера.

                        Испанская земля в руках врага».

                        Послушали послы, сошли с седла.

 

 

 

CXCIV

 

                        С коней послы в тени оливы сходят

                        Двум слугам-маврам отдают поводья.

                        Один берет рукой за плащ другого.

                        Идут они по лестнице дворцовой,

                        Вступают в спальню короля, под своды

                        Дурной привет учтиво произносят[118 - Дурной привет учтиво произносят. – Послы приветствуют Марсилия и Брамимонду во имя языческих богов, поэтому их привет «дурной», хотя он и учтив.]:

                        «Пусть Магомет всесильный, в чьей мы в

                        И Терваган, и Аполлен наш грозный

                        От бед избавят короля с женою».

                        «вздор вы сказали, – молвит Брамимонда.

                        – Изменники и трусы наши боги[119 - Брамимонда в душе уже христианка.]:

                        Нам в Ронсевале не пришли на помощь,

                        В бою не защитили наше войско,

                        Не сохранили моего сеньера

                        – Проститься с правой кистью был он должен.

                        Отрублена она Роландом гордым.

                        Весь край испанский Карл захватит скоро.

                        Что делать мне, несчастной и бездольной?

                        Как жаль, что не убита до сих пор я!»

                        Аой!

 

 

 

CXCV

 

                        «Уймитесь, госпожа! – сказал Кларьен.

                        – От Балигана принесли мы весть.

                        Он с войском к вам на выручку приспел.

                        Шлет королю перчатку он и жезл.

                        Поднялся флот его по Эбро вверх.

                        У нас четыре тысячи галер,

                        А барж, ладей, фелюг – не перечесть.

                        Эмир наш и могуществен и смел.

                        Отыщет Карла он в его земле,

                        Убьет или принудит сдаться в плен».

                        Так Брамимонда говорит в ответ:

                        «Французов может он найти и здесь.

                        Они воюют против нас семь лет.

                        Их император – доблестный боец.

                        Его не испугает даже смерть.

                        Пред ним дитя любой из королей.

                        С ним ни один не сладит человек».

 

 

 

CXCVI

 

                        Марсилий молвил: «Помолчи, жена,

                        Ко мне им подобает речь держать.

                        Вы видите, послы, я жду конца.

                        Мне некому владенья завещать

                        – Имел я сына, но вчера он пал.

                        Пусть мой сеньер эмир придет сюда.

                        Я признаю, что я его вассал.

                        Коль хочет, пусть возьмет себе мой край,

                        Но только от врага избавит нас.

                        Я дам ему совет, как воевать

                        Так, чтоб за месяц был разгромлен Карл.

                        А вот ключи от Сарагосы вам,

                        Чтобы во всем мне верил Балиган».

                        Послы в ответ: «Вы мудры, государь».

                        Аой!

 

 

 

CXCVII

 

                        Послам Марсилий молвил: «Император

                        Разбил моих людей, страну разграбил,

                        Взял и разрушил города и замки.

                        Теперь он с войском стал у Эбро станом.

                        Семь миль отсюда до него, не дальше.

                        Пускай эмир спешит туда с полками

                        И нанесет там пораженье Карлу».

                        Дал он ключи от города посланцам.

                        Отвесили они поклон прощальный,

                        Расстались с ним, помчались в путь обратный.