Мифы народов мира

www.mythology.ru: сайт Дениса Морозова

Одиссея. Песнь первая.

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

 

            Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который,

            Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен,

            Многих людей города посетил и обычаи видел,

            Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь

[5]     Жизни своей и возврате в отчизну сопутников; тщетны

            Были, однако, заботы, не спас он сопутников: сами

            Гибель они на себя навлекли святотатством, безумцы,

            Съевши быков Гелиоса, над нами ходящего бога, -

            День возврата у них он похитил. Скажи же об этом

[10]    Что-нибудь нам, о Зевесова дочь, благосклонная Муза.

            Все уж другие, погибели верной избегшие, были

            Дома, избегнув и брани и моря; его лишь, разлукой

            С милой женой и отчизной крушимого, в гроте глубоком

            Светлая нимфа Калипсо, богиня богинь, произвольной

[15]    Силой держала, напрасно желая, чтоб был ей супругом.

            Но когда, наконец, обращеньем времен приведен был

            Год, в который ему возвратиться назначили боги

            В дом свой, в Итаку (но где и в объятиях верных друзей он

            Всё не избег от тревог), преисполнились жалостью боги

[20]    Все; Посейдон лишь единый упорствовал гнать Одиссея,

            Богоподобного мужа, пока не достиг он отчизны.

            Но в то время он был в отдаленной стране эфиопов

            (Крайних людей, поселенных двояко: одни, где нисходит

            Бог светоносный, другие, где всходит), чтоб там от народа

[25]    Пышную тучных быков и баранов принять гекатомбу.

            Там он, сидя на пиру, веселился; другие же боги

            Тою порою в чертогах Зевесовых собраны были.

            С ними людей и бессмертных отец начинает беседу;

            В мыслях его был Эгист беспорочный (его же Атридов

[30]    Сын, знаменитый Орест, умертвил); и о нем помышляя,

            Слово к собранью богов обращает Зевес Олимпиец:

            "Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют!

            Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто

            Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?

[35]    Так и Эгист: не судьбе ль вопреки он супругу Атрида

            Взял, умертвивши его самого при возврате в отчизну?

            Гибель он верную ведал; от нас был к нему остроокий

            Эрмий, губитель Аргуса, ниспослан, чтоб он на убийство

            Мужа не смел посягнуть и от брака с женой воздержался.

[40]    "Месть за Атрида свершится рукою Ореста, когда он

            В дом свой вступить, возмужав, как наследник, захочет", так было

            Сказано Эрмием - тщетно! не тронул Эгистова сердца

            Бог благосклонный советом, и разом за все заплатил он".

            Тут светлоокая Зевсова дочь Афинея Паллада

[45]    Зевсу сказала: "Отец наш, Кронион, верховный владыка,

            Правда твоя, заслужил он погибель, и так да погибнет

            Каждый подобный злодей! Но теперь сокрушает мне сердце

            Тяжкой своею судьбой Одиссей хитроумный; давно он

            Страждет, в разлуке с своими, на острове, волнообъятом

[50]    Пупе широкого моря, лесистом, где властвует нимфа,

            Дочь кознодея Атланта, которому ведомы моря

            Все глубины и который один подпирает громаду

            Длинноогромных столбов, раздвигающих небо и землю.

            Силой Атлантова дочь Одиссея, лиющего слезы,

[55]    Держит, волшебством коварно-ласкательных слов об Итаке

            Память надеяся в нем истребить. Но, напрасно желая

            Видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий,

            Смерти единой он молит. Ужель не войдет состраданье

            В сердце твое, Олимпиец? Тебя ль не довольно дарами

[60]    Чтил он в троянской земле, посреди кораблей там ахейских

            Жертвы тебе совершая? За что ж ты разгневан, Кронион?

            " Ей возражая, ответствовал туч собиратель Кронион:

            "Странное, дочь моя, слово из уст у тебя излетело.

            Я позабыл Одиссея, бессмертным подобного мужа,

[65]    Столь отличенного в сонме людей и умом и усердным

            Жертв приношеньем богам, беспредельного неба владыкам?

            Нет! Посейдон, обволнитель земли, с ним упорно враждует,

            Все негодуя за то, что циклоп Полифем богоравный

            Им ослеплен: из циклопов сильнейший, Фоосою нимфой,

[70]    Дочерью Форка, владыки пустынно-соленого моря,

            Был он рожден от ее с Посейдоном союза в глубоком

            Гроте. Хотя колебатель земли Посейдон Одиссея

            Смерти предать и не властен, но, по морю всюду гоняя,

            Все от Итаки его он отводит. Размыслим же вместе,

[75]    Как бы отчизну ему возвратить. Посейдон отказаться

            Должен от гнева: один со всеми бессмертными в споре,

            Вечным богам вопреки, без успеха он злобствовать будет".

            Тут светлоокая Зевсова дочь Афинея Паллада

            Зевсу сказала: "Отец наш, Кронион, верховный владыка!

[80]    Если угодно блаженным богам, чтоб увидеть отчизну

            Мог Одиссей хитроумный, то Эрмий аргусоубийца,

            Воли богов совершитель, пусть будет на остров Огигский

            К нимфе прекраснокудрявой ниспослан от нас возвестить ей

            Наш приговор неизменный, что срок наступил возвратиться

[85]    В землю свою Одиссею, в бедах постоянному. Я же

            Прямо в Итаку пойду возбудить в Одиссеевом сыне

            Гнев и отважностью сердце его преисполнить, чтоб созвал

            Он на совет густовласых ахеян и в дом Одиссеев

            Вход запретил женихам, у него беспощадно губящим

[90]    Мелкий скот и быков криворогих и медленноходных.

            Спарту и Пилос песчаный потом посетит он, чтоб сведать,

            Нет ли там слухов о милом отце и его возвращенье,

            Также, чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава".

            Кончив, она привязала к ногам золотые подошвы,

[95]    Амброзиальные, всюду ее над водой и над твердым

            Лоном земли беспредельныя легким носящие ветром;

            После взяла боевое копье, заощренное медью,

            Твердое тяжкоогромное, им же во гневе сражает

            Силы героев она, громоносного бога рожденье.

[100]   Бурно с вершины Олимпа в Итаку шагнула богиня.

            Там на дворе, у порога дверей Одиссеева дома,

            Стала она с медноострым копьем, облеченная в образ

            Гостя, тафийцев властителя, Ментеса; собранных вместе

            Всех женихов, многобуйных мужей, там богиня узрела;

[105]   В кости играя, сидели они перед входом на кожах

            Ими убитых быков; а глашатаи, стол учреждая,

            Вместе с рабами проворными бегали: те наливали

            Воду с вином в пировые кратеры; а те, ноздреватой

            Губкой омывши столы, их сдвигали и, разного мяса

[110]   Много нарезав, его разносили. Богиню Афину

            Прежде других Телемах богоравный увидел. Прискорбен

            Сердцем, в кругу женихов он сидел, об одном помышляя:

            Где благородный отец и как, возвратяся в отчизну,

            Хищников он по всему своему разгоняет жилищу,

[115]   Власть восприимет и будет опять у себя господином.

            В мыслях таких с женихами сидя, он увидел Афину;

            Тотчас он встал и ко входу поспешно пошел, негодуя

            В сердце, что странник был ждать принужден за порогом; приближась

            Взял он за правую руку пришельца, копье его принял,

[120]   Голос потом свой возвысил и бросил крылатое слово:

            "Радуйся, странник; войди к нам; радушно тебя угостим мы;

            Нужду ж свою нам объявишь, насытившись нашею пищей".

            Кончив, пошел впереди он, за ним Афинея Паллада.

            С нею вступя в пировую палату, к колонне высокой

[125]   Прямо с копьем подошел он и спрятал его там в поставе

            Гладкообтесанном, где запираемы в прежнее время

            Копья царя Одиссея, в бедах постоянного, были.

            К креслам богатым, искусной работы, подведши Афину,

            Сесть в них ее пригласил он, покрыв наперед их узорной

[130]   Тканью; для ног же была там скамейка; потом он поставил

            Стул резной для себя в отдаленье от прочих, чтоб гостю

            Шум веселящейся буйно толпы не испортил обеда,

            Также, чтоб втайне его расспросить об отце отдаленном.

            Тут принесла на лохани серебряной руки умыть им

[135]   Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня,

            Гладкий потом пододвинула стол; на него положила

            Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса

            Выданным ею охотно; на блюдах, подняв их высоко,

            Мяса различного крайчий принес и, его предложив им,

[140]   Кубки златые на браном столе перед ними поставил;

            Начал глашатай смотреть, чтоб вином наполнялися чаще

            Кубки. Вошли женихи, многобуйные мужи, и сели

            Чином на креслах и стульях; глашатаи подали воду

            Руки умыть им; невольницы хлеб принесли им в корзинах;

[145]   Отроки светлым напитком до края им налили чаши.

            Подняли руки они к приготовленной пище; когда же

            Был удовольствован голод их лакомой пищей, вошло им

            В сердце иное - желание сладкого пенья и пляски:

            Пиру они украшенье; и звонкую цитру глашатай

[150]   Фемию подал, певцу, перед ними во всякое время

            Петь принужденному; в струны ударив, прекрасно запел он.

            Тут осторожно сказал Телемах светлоокой Афине,

            Голову к ней приклонив, чтоб его не слыхали другие:

            "Милый мой гость, не сердись на меня за мою откровенность;

[155]   Здесь веселятся; у них на уме лишь музыка да пенье;

            Это легко: пожирают чужое без платы, богатство

            Мужа, которого белые кости, быть может, иль дождик

            Где-нибудь мочит на бреге, иль волны по взморью катают.

            Если б он вдруг перед ними явился в Итаке, то все бы,

[160]   Вместо того чтоб копить и одежды и золото, стали

            Только о том лишь молиться, чтоб были их ноги быстрее.

            Но погиб он, постигнутый гневной судьбой, и отрады

            Нет нам, хотя и приходят порой от людей земнородных

            Вести, что он возвратится, - ему уж возврата не будет.

[165]   Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:

            Кто ты? Какого ты племени? Где ты живешь? Кто отец твой?

            Кто твоя мать? На каком корабле и какою дорогой

            Прибыл в Итаку и кто у тебя корабельщики? В край наш

            (Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты.

[170]    Также скажи откровенно, чтоб мог я всю истину ведать:

            В первый ли раз посетил ты Итаку, иль здесь уж бывалый

            Гость Одиссеев? В те дни иноземцев сбиралося много

            В нашем доме: с людьми обхожденье любил мой родитель".

            Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:

[175]   "Все откровенно тебе расскажу; я царя Анхиала

            Мудрого сын, именуюся Ментесом, правлю народом

            Веслолюбивых тафийцев; и ныне корабль мой в Итаку

            Вместе с моими людьми я привел, путешествуя темным

            Морем к народам иного языка; хочу я в Темесе

[180]   Меди добыть, на нее обменявшись блестящим железом;

            Свой же корабль я поставил под склоном Нейона лесистым

            На поле, в пристани Ретре, далеко от города. Наши

            Предки издавна гостями друг другу считаются; это,

            Может быть, слышишь нередко и сам ты, когда посещаешь

[185]   Деда героя Лаэрта... а он, говорят, уж не ходит

            Более в город, но в поле далеко живет, удрученный

            Горем, с старушкой служанкой, которая, старца покоя,

            Пищей его подкрепляет, когда устает он, влачася

            По полю взад и вперед посреди своего винограда.

[190]   Я же у вас оттого, что сказали мне, будто отец твой

            Дома... но видно, что боги его на пути задержали:

            Ибо не умер еще на земле Одиссей благородный;

            Где-нибудь, бездной морской окруженный, на волнообъятом

            Острове заперт живой он иль, может быть, страждет в неволе

[195]   Хищников диких, насильственно им овладевших. Но слушай

            То, что тебе предскажу я, что мне всемогущие боги

            В сердце вложили, чему неминуемо сбыться, как сам я

            Верю, хотя не пророк и по птицам гадать неискусен.

            Будет недолго он с милой отчизной в разлуке, хотя бы

[200]   Связан железными узами был; но домой возвратиться

            Верное средство отыщет: на вымыслы он хитроумен.

            Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:

            Подлинно ль вижу в тебе Одиссеева сына? Ты чудно

            С ним головой и глазами прекрасными сходен; еще я

[205]   Помню его; в старину мы друг с другом видалися часто;

            Было то прежде отплытия в Трою, куда из ахеян

            Лучшие с ним в крутобоких своих кораблях устремились.

            С той же поры ни со мной он, ни я с ним нигде не встречались".

            "Добрый мой гость, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -

[210]   Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать.

            Мать уверяет, что сын я ему, но сам я не знаю:

            Ведать о том, кто отец наш, наверное, нам невозможно.

            Лучше б, однако, желал я, чтоб мне не такой злополучный

            Муж был отцом; во владеньях своих он до старости б поздней

[215]   Дожил. Но если уж ты вопрошаешь, то он, из живущих

            Самый несчастливый ныне, отец мне, как думают люди".

            Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:

            "Видно, угодно бессмертным, чтоб был не без славы в грядущем

            Дом твой, когда Пенелопе такого, как ты, даровали

[220]   Сына. Теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая,

            Что здесь у вас происходит? Какое собранье? Даешь ли

            Праздник, иль свадьбу пируешь? Не складочный пир здесь, конечно.

            Кажется только, что гости твои необузданно в вашем

            Доме бесчинствуют: всякий порядочный в обществе с ними

[225]   Быть устыдится, позорное их поведение видя".-

            "Добрый мой гость, - отвечал рассудительный сын Одиссеев,-

            Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно.

            Некогда полон богатства был дом наш; он был уважаем

            Всеми в то время, как здесь неотлучно тот муж находился.

[230]   Ныне ж иначе решили враждебные боги, покрывши

            Участь его неприступною тьмою для целого света;

            Менее стал бы о нем я крушиться, когда бы он умер:

            Если б в троянской земле меж товарищей бранных погиб он.

            Иль у друзей на руках, перенесши войну, здесь скончался,

[235]   Холм гробовой бы над ним был насыпан ахейским народом,

            Сыну б великую славу на все времена он оставил...

            Ныне же Гарпии взяли его, и безвестно пропал он,

            Светом забытый, безгробный, одно сокрушенье и вопли

            Сыну в наследство оставив. Но я не о нем лишь едином

[240]   Плачу; другое великое горе мне боги послали:

            Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны.

            Первые люди Дулихия, Зама, лесного Закинфа,

            Первые люди Итаки утесистой мать Пенелопу

            Нудят упорно ко браку и наше имение грабят;

[245]   Мать же ни в брак ненавистный не хочет вступить, ни от брака

            Средств не имеет спастись; а они пожирают нещадно

            Наше добро и меня самого напоследок погубят".

            С гневом великим ему отвечала богиня Афина:

            "Горе! Я вижу, сколь ныне тебе твой отец отдаленный

[250]   Нужен, чтоб сильной рукой с женихами бесстыдными сладить.

            О, когда б он в те двери вступил, возвратяся внезапно,

            В шлеме, щитом покровенный, в руке два копья медноострых!..

            Так впервые увидел его я в то время, когда он

            В доме у нас веселился вином, посетивши в Эфире

[255]   Ила, Мермерова сына (и той стороны отдаленной

            Царь Одиссей достигал на своем корабле быстроходном;

            Яда, смертельного людям, искал он, дабы напоить им

            Стрелы свои, заощренные медью; но Ил отказался

            Дать ему яда, всезрящих богов раздражить опасаясь;

[260]   Мой же отец им его наделил по великой с ним дружбе).

            Если бы в виде таком Одиссей женихам вдруг явился,

            Сделался б брак им, судьбой неизбежной постигнутым,горек.

            Но - того мы, конечно, не ведаем - в лоне бессмертных

            Скрыто: назначено ль свыше ему, возвратясь, истребить их

[265]   В этом жилище, иль нет. Мы размыслим теперь совокупно,

            Как бы тебе самому от грабителей дом свой очистить.

            Слушай же то, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:

            Завтра, созвав на совет благородных ахеян, пред ними

            Все объяви ты, в свидетели правды призвавши бессмертных;

[270]   После потребуй, чтоб все женихи по домам разошлися;

            Матери ж, если супружество сердцу ее не противно,

            Ты предложи, чтоб к отцу многосильному в дом возвратилась,

            Где, приготовив все нужное к браку, богатым приданым

            Милую дочь, как прилично то сану, ее наделит он.

[275]   Также усердно советую, если совет мой ты примешь:

            Прочный корабль с двадцатью снарядивши гребцами, отправься

            Сам за своим отдаленным отцом, чтоб проведать, какая

            В людях молва про него, иль услышать о нем прорицанье

            Оссы, всегда повторяющей людям Зевесово слово.

[280]   Пилос сперва посетив, ты узнай, что божественный Нестор

            Скажет; потом Менелая найди златовласого в Спарте:

            Прибыл домой он последний из всех меднолатных ахеян.

            Если услышишь, что жив твой родитель, что он возвратится,

            Жди его год, терпеливо снося притесненья; когда же

[285]   Скажет молва, что погиб он, что нет уж его меж живыми,

            То, незамедленно в милую землю отцов возвратяся,

            В честь ему холм гробовой здесь насыпь и обычную пышно

            Тризну по нем соверши; Пенелопу ж склони на замужство.

            После, когда надлежащим порядком все дело устроишь,

[290]   Твердо решившись, умом осмотрительным выдумай средство,

            Как бы тебе женихов, захвативших насильственно дом ваш,

            В нем погубить иль обманом, иль явною силой; тебе же

            Быть уж ребенком нельзя, ты из детского возраста вышел;

            Знаешь, какою божественный отрок Орест перед целым

[295]   Светом украсился честью, отмстивши Эгисту, которым

            Был умерщвлен злоковарно его многославный родитель?

            Так и тебе, мой возлюбленный друг, столь прекрасно созревший,

            Должно быть твердым, чтоб имя твое и потомки хвалили.

            Время, однако, уж мне возвратиться на быстрый корабль мой

[300]   К спутникам, ждущим, конечно, меня с нетерпеньем и скукой.

            Ты ж о себе позаботься, уваживши то, что сказал я".-

            "Милый мой гость, - отвечал рассудительный сын Одиссеев,-

            Пользы желая моей, говоришь ты со мною, как с сыном

            Добрый отец; я о том, что советовал ты, не забуду.

[305]   Но подожди же, хотя и торопишься в путь; здесь прохладой

            Баней и члены и душу свою освежив, возвратишься

            Ты на корабль, к удовольствию сердца богатый подарок

            Взяв от меня, чтоб его мне на память беречь, как обычай

            Есть меж людьми, чтоб, прощаяся, гости друг друга дарили".

[310]   Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:

            "Нет! Не держи ты меня, тороплюсь я безмерно в дорогу;

            Твой же подарок, обещанный мне так радушно тобою,

            К вам возвратяся, приму и домой увезу благодарно,

            В дар получив дорогое и сам дорогим отдаривши".

[315]   С сими словами Зевесова дочь светлоокая скрылась,

            Быстрой невидимо птицею вдруг улетев. Поселила

            Твердость и смелость она в Телемаховом сердце, живее

            Вспомнить заставив его об отце; но проник он душою

            Тайну и чувствовал страх, угадав, что беседовал с богом.

[320]   Тут к женихам он, божественный муж, подошел; перед ними

            Пел знаменитый певец, и с глубоким вниманьем сидели

            Молча они; о печальном ахеян из Трои возврате,

            Некогда им учрежденном богиней Афиною, пел он.

            В верхнем покое своем вдохновенное пенье услышав,

[325]   Вниз по ступеням высоким поспешно сошла Пенелопа,

            Старца Икария дочь многоумная: вместе сошли с ней

            Две из служанок ее; и она, божество меж женами,

            В ту палату вступив, где ее женихи пировали,

            Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,

[330]   Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим;

            Справа и слева почтительно стали служанки; царица

            С плачем тогда обратила к певцу вдохновенному слово:

            "Фемий, ты знаешь так много других, восхищающих душу

            Песней, сложенных певцами во славу богов и героев;

[335]   Спой же из них, пред собранием сидя, одну; и в молчанье

            Гости ей будут внимать за вином; но прерви начатую

            Песню печальную; сердце в груди замирает, когда я

            Слышу ее: мне из всех жесточайшее горе досталось;

            Мужа такого лишась, я всечасно скорблю о погибшем,

[340]   Столь преисполнившем славой своей и Элладу и Аргос".-

            "Милая мать, - возразил рассудительный сын Одиссеев,-

            Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие наше

            То воспевать, что в его пробуждается сердце? Виновен

            В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше

[345]   Людям высокого духа по воле своей вдохновенье.

            Нет, не препятствуй певцу о печальном возврате данаев

            Петь - с похвалою великою люди той песне внимают,

            Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая;

            Ты же сама в ней найдешь не печаль, а печали усладу:

[350]   Был не один от богов осужден потерять день возврата

            Царь Одиссей, и других знаменитых погибло немало.

            Но удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства,

            Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе

            Были своей: говорить же не женское дело, а дело

[355]   Мужа, и ныне мое: у себя я один повелитель".

            Так он сказал; изумяся, обратно пошла Пенелопа;

            К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое

            Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок

            Плакала горько она о своем Одиссее, покуда

[360]   Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.

            Тою порой женихи в потемневшей палате шумели,

            Споря о том, кто из них с Пенелопою ложе разделит.

            К ним обратяся, сказал рассудительный сын Одиссеев:

            "Вы, женихи Пенелопы, надменные гордостью буйной,

[365]    Станем спокойно теперь веселиться: прервите ваш шумный

            Спор; нам приличней вниманье склонить к песнопевцу, который,

            Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.

            Завтра же утром вас всех приглашаю собраться на площадь.

            Там всенародно в лицо вам скажу, чтоб очистили все вы

[370]    Дом мой; иные пиры учреждайте, свое, а не наше

            Тратя на них и черед наблюдая в своих угощеньях.

            Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче

            Всем одного разорять произвольно, без платы, - сожрите

            Все; но на вас я богов призову; и Зевес не замедлит

[375]   Вас поразить за неправду: тогда неминуемо все вы,

            Так же без платы, погибнете в доме, разграбленном вами".

            Он замолчал. Женихи, закусивши с досадою губы,

            Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.

            Но Антиной, сын Евпейтов, ему отвечал, возражая:

[380]   "Сами боги, конечно, тебя, Телемах, научили

            Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты

            В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь

            Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!"

            Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

[385]   "Друг Антиной, не сердись на меня за мою откровенность:

            Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.

            Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?

            Нет, конечно, царем быть не худо; богатство в царевом

            Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.

[390]   Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется

            Много достойнейших власти и старых и юных; меж ними

            Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.

            В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает

            Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах".

[395]   Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаху:

            "О Телемах, мы не знаем - то в лоне бессмертных сокрыто, -

            Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен

            Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;

            Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,

[400]   Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье.

            Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.

            Как его имя? Какую своим он отечеством славит

            Землю? Какого он рода и племени? Где он родился?

            С вестью ль к тебе о желанном возврате отца приходил он?

[405]   Иль посетил нас, по собственной нужде заехав в Итаку?

            Вдруг он отсюда пропал, не дождавшись, чтоб с ним хоть немного

            Мы ознакомились; был человек не простой он, конечно".-,

            "Друг Евримах, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -

            День свиданья с отцом навсегда мной утрачен; не буду

[410]   Более верить ни слухам о скором его возвращенье,

            Ниже напрасным о нем прорицаньям, к которым, сзывая

            В дом свой гадателей, мать прибегает. А нынешний гость наш

            Был Одиссеевым гостем; он родом из Тафоса, Ментес,

            Сын Анхиала, царя многоумного, правит народом

[415]   Веслолюбивых тафийцев". Но, так говоря, убежден был

            В сердце своем Телемах, что богиню бессмертную видел.

            Те же, опять обратившися к пляске и сладкому пенью,

            Начали снова шуметь в ожидании ночи; когда же

            Черная ночь посреди их веселого шума настала,

[420]   Все разошлись по домам, чтоб предаться беспечно покою.

            Скоро и сам Телемах в свой высокий чертог (на прекрасный

            Двор обращен был лицом он с обширным пред окнами видом),

            Всех проводивши, пошел, про себя размышляя о многом.

            Факел зажженный неся, перед ним с осторожным усердьем

[425]   Шла Евриклея, разумная дочь Певсенорида Опса;

            Куплена в летах цветущих Лаэртом она - заплатил он

            Двадцать быков, и ее с благонравной своею супругой

            В доме своем уважал наравне, и себе не позволил

            Ложа коснуться ее, опасаяся ревности женской.

[430]   Факел неся, Евриклея вела Телемаха - за ним же

            С детства ходила она и ему угождала усердней

            Прочих невольниц. В богатую спальню она отворила

            Двери; он сел на постелю и, тонкую снявши сорочку,

            В руки старушки заботливой бросил ее; осторожно

[435]   В складки сложив и угладив, на гвоздь Евриклея сорочку

            Подле кровати, искусно точеной, повесила; тихо

            Вышла из спальни; серебряной ручкою дверь затворила;

            Крепко задвижку ремнем затянула; потом удалилась.

            Он же всю ночь на постеле, покрытый овчиною мягкой,

[440]   В сердце обдумывал путь, учрежденный богиней Афиной.

Фантастика и приключения

Фантастика, магия, миф. Читайте бесплатно крутые книги в жанре фэнтези. Приключения героев, богов, демонов и чудовищ. Молодые и симпатичные герои отправляются в странствия по волшебной стране, чтобы найти свое счастье.